После многих лет пожаров в сельских районах Северной Калифорнии — эвакуаций, гибели людей, разрушений, распада сообществ, зрелище горящего Лос-Анджелеса выглядит вполне законмерным. Мы знали, что это случится, хотя этого можно было избежать.

Мы били тревогу много лет. Но Сан-Франциско и Лос-Анджелес нас игнорировали. Теперь Лос-Анджелес — один из великих городов мира, уникальная американская жемчужина — в руинах.

Как же мы пришли к этому?

С 1979 года Калифорния не построила ни одного нового крупного водохранилища

Последний крупный проект строительства водохранилища в штате был завершён в 1979 году, когда население составляло около 23 миллионов человек. Прошло 50 лет, население выросло до 39 миллионов, а развитие знаменитого Водного проекта Калифорнии остановилось.

Перед лицом непреодолимых доказательств процветания капитализма марксисты были вынуждены переформулировать свои аргументы с материального обеспечения на качество жизни. Роберт Нозик, блестящий философ свободы, стал либертарианцем. Его главная книга “Анархия, государство и утопия” доминирует в дебатах по политической философии.

Почему интеллектуалы так враждебно относятся к рынку и частной собственности? Только государственный интервенционизм считался «правильным». Хайек считал, что у интеллектуалов были эгалитарные предубеждения, но хорошие намерения. У них просто были научные предрассудки. Шумпетер заметил, что Хайек был предельно вежлив.

Исследование, подробный анализ и доказательство левого характера национализма, его основных аспектов, истории и влияния на мировую историю — это интересная задача. Данная статья посвящена происхождению национализма и движению, которое его создало. Основная цель — показать, что не существует «левого национализма», поскольку весь национализм по своей природе является левым.

Происхождение национализма

В современном политическом контексте многие связывают расовый или этнический национализм с «правым крылом» в противоположность космополитизму, интернационализму и универсализму «левого крыла». Однако это глубоко ошибочное представление, поскольку расовый и этнический национализм можно считать «правым крылом» только в рамках «левого» спектра — так же, как неолибералов и неоконсерваторов часто считают «левым крылом» правой политики.

В этом году темой Саммита сторонников Института Мизеса было «Наш враг — государство». Что может лучше отразить эту тему, чем обзор книги Альберта Джея Нока «Наш враг — государство», впервые опубликованной в 1935 году? Далее я расскажу об основных идеях этой книги.

Нок проводит различие между государством и обществом, хотя иногда он описывает это различие как различие между государством и правительством. Что он подразумевает под последним термином, понять не так просто, но основная мысль, которую он хочет донести, ясна. Это то, что есть два способа сосуществования людей в обществе. Один из них — мирное сотрудничество, а другой — отъем того, что произведено другими. Первый способ он называет «экономическими средствами», а второй — «политическими средствами».

Экономисты давно стремились интегрировать феномен денег в общую теорию рынка. Для достижения этой цели были сформулированы различные денежные доктрины и теории. Однако большинство из них были опровергнуты из-за присущих им недостатков в аргументации и/или выводах. Одной из наиболее распространенных теорий денег является количественная теория.

Старая количественная теория денег оказалась полезной, поскольку позволила понять, что меновые соотношения между деньгами и различными товарами и услугами могут быть определены тем же способом, каким определяются взаимные меновые соотношения между различными товарами: спросом и предложением. По сути, она интегрировала особый случай денег в более широкую теорию спроса и предложения.

Долго считалось, что всеобщая демократия является окончательным противоядием от войны. Однако оказалось, что это не так. Спенсер определял либеральную демократию как систему, в которой индивид свободен распоряжаться результатами своего труда на рынке. Однако общества, построенные на принципах социального обеспечения, по его мнению, не могли быть рационально названы демократиями.

*Глобализм подрывал Конституцию, а вмешательство в дела других стран приводило к непредвиденным последствиям, таким как централизация власти в руках президента.

Эффекты промышленной революции являются одной из главных тем классического либерализма. С 1750 по 1850 год индустриализация медленно набирала обороты в Британии. Разделение труда и урбанизация считались катастрофой. Считалось, что только профсоюзы могли улучшить условия труда рабочих. Этот миф создал устойчивое мнение, что принцип laissez-faire разрушает страны, и породил требование государственного вмешательства для защиты жертв капитализма.

Отдавая должное Парето, можно сказать, что патриархом классического либерализма является Гюстав де Молинари. Молинари понимал, что основной причиной Гражданской войны в США были не рабство, а тарифы. В Италии экономисты заложили основы экономической науки свободного рынка, вдохновляясь идеями Бастиа.

Джон Тейлор наблюдал, как американское общество становилось феодальным, разделённым на классы. Он считал необходимым отделить правительство от банковской системы. Высочайшими ценностями для него оставались идеи Томаса Джефферсона. Уильям Грэм Самнер говорил о плутократах — богатых людях, использующих государственную власть в своих интересах. Это соответствовало либеральной концепции классового конфликта. Производство вело к миру, тогда как милитаризм — к войне и разрушению. Война — это здоровье государства, утверждал Рэндольф Борн.

Одна из тем для разговоров о будущей администрации Трампа — это вопрос о том, собирается ли он серьезно менять бюрократический истеблишмент. Несмотря на то, что Трамп продемонстрировал некоторые антиистеблишментные тенденции, выбрав несколько кандидатов в свою администрацию (например, Роберта Кеннеди-мл и Тулси Габбард), он также принял и более традиционные решения (например, Марко Рубио). Это напоминает его первый срок, когда его советники варьировались в диапазоне от Рейнса Прибуса до Стива Бэннона.

Свобода означает отказ от принуждения других. Именно поэтому рабство — ее противоположность — является полезным критерием для оценки утверждений о том, что принуждение — движение к порабощению кого-либо — совместимо со свободой.

Как признавал Ф. А. “Болди” Харпер, “Концепция ‘свободы’, в которой… у вас есть право…. подчиняться указаниям других выглядит несколько странно.” Поэтому, простые риторические уловки не могут доказать, что акты правительства, напоминающие рабство, поддерживают свободу.