Отслеживая либертарианское «движение» на протяжении большей части моей жизни, я считаю, что сегодня оно в значительной степени выдохлось. Одна ветвь раскололась на Рон Пол-изм и менее приятных альтернативных правых, а другая, более истеблишментная ветвь, остается сильной, но на самом деле уже не привлекает новых сторонников. С одной стороны, не похоже, что либертарианство старого образца может решить или даже правильно поставить ряд серьезных проблем, наиболее значительной из которых является изменение климата. С другой стороны, в Интернете есть умные люди, и Интернет, кажется, поощряет синтетические и эклектичные взгляды, по крайней мере, среди умных и любопытных. В отличие от массовой культуры 1970-х годов, он не склонен порождать «либертарианство с большой буквы» (в США слово Libertarian употребляется применительно к членам Либертарианской партии, прим.ред.). Ну и, наконец, в последние годы, многие мигрировали из узко-либертарианских взглядов, в основном, образованные женщины.

Существует также слово «классический либерал», но что означает «классический»? Классический либерализм того времени был сосредоточен на проблемах 19-го века, но начиная со Второй мировой войны, началась уже совершенно другая игра.

Умные классические либералы и либертарианцы, как будто ведомые невидимой рукой, эволюционировали к точке зрения, которую я называю совершенно нелипким (non-sticky) термином «либертарианство государственного потенциала» (State Capasity Libertarianism; в этом переводе мы используем термин “государственническое либертарианство”, в конце-концов, государственники ценят в государстве именно его “потенциал”- прим.ред.). Я определяю государственническое либертарианство в терминах ряда предложений:

1. Рынки и капитализм очень сильны, отдайте им должное.

2. Ранее в истории сильное государство было необходимо для поддержки формирования капитализма, а также для защиты прав личности (прочитайте Кояму и Джонсона о государственном потенциале). Сильные государства остаются необходимыми для поддержания и расширения капитализма и рынков. Это включает в себя удержание Китая в рамках и защиту выборов от иностранного вмешательства, а также разработку эффективных законов и нормативных актов в отношении нематериального капитала, интеллектуальной собственности и нового мира Интернета. (Если вы прочитали мои другие работы, вы поймете, что это не призыв к массированному регулированию Big Tech.)

3. Сильное состояние отличается от тиранического состояния. Хорошее сильное государство должно рассматривать поддержание и расширение капитализма как одну из своих основных обязанностей, во многих случаях как обязанность № 1.

4. Быстрое увеличение государственного потенциала может быть очень опасным (ранние Япония, Германия), но высокий уровень государственного потенциала по своей природе не является тираническим. На самом деле, Дания должна бы иметь меньшее правительство, но это все же одно из самых свободных и безопасных мест в мире, по крайней мере, для датских граждан, хотя и не для всех.

5. Многие неудачи сегодняшней Америки — это неудачи избыточного регулирования, но многие другие — неудачи государственного потенциала. Наши правительства не могут решить проблему изменения климата, значительно улучшить образование K-12, (школьное образование, — прим.ред.) устранить пробки на дорогах или улучшить качество своих дискреционных расходов. Большая часть нашей физической инфраструктуры находится в стагнации или снижается в качестве. Я выступаю за гораздо большую иммиграцию, но, тем не менее, я думаю, что нашему правительству нужны четкие стандарты для тех, кто не может сюда попасть, кто будет вынужден уйти, а также работоспособная судебная система, чтобы поддержать все это. Эти проблемы требуют от государства потенциала для стимулирования рынков. Классическое либертарианство плохо подходит для такого решения. Кроме того, либертарианство в некоторой степени паразитирует на государственническом либертарианстве. Например, даже если вы поддерживаете приватизацию в сфере образования, в краткосрочной перспективе нам все еще нужно сделать существующую систему намного лучше. Это облегчит приватизацию, если это ваша цель.

6. Я еще раз процитирую философские рамки моей книги Stubborn Attachments: A Vision for a Society of Free, Prosperous, and Responsible Individuals.

7. Фундаментальный опыт роста последних десятилетий — это рост капитализма, рынков и высокого уровня жизни в Восточной Азии, и государственническое либертарианство не смущаясь поддерживает это развитие. Остается открытым вопрос мог ли такой прогресс быть достигнут с большим количеством рынков и меньшим количеством правительства. Тем не менее, государственный потенциал должен был расти в этих странах, и это действительно так. Улучшения в области общественного здравоохранения — еще одна важная история успеха нашего времени, и она в значительной степени зависит от потенциала государства — давайте просто признаем это.

8. Основными проблемными областями нашего времени являются Африка и Южная Азия. Им не хватает как рынков, так и государственного потенциала.

9. Государственническое либертарианство с большей вероятностью будет позитивно относиться к инфраструктуре, научным субсидиям, ядерной энергетике (требует государственной поддержки!) и космическим программам, чем обычные либертарианцы или современные демократы. Современные демократы часто утверждают, что одобряют эти вещи, и, на мой взгляд, искренне, но де-факто они очень готовы пожертвовать ими ради перераспределения, равноправия и справедливости, чувства общности и обслуживания традиционных демократических групп интересов. Например, современные демократы уже некоторое время управляют Нью-Йорком, и они проделали там ужасную работу. Кроме того, демократы не делают многого для укрепления ядерной энергетики как частичного решения проблемы изменения климата.

10. У государственнических либертарианцев нет проблем с одобрением более качественного правительства и управления, в то время как традиционное либертарианство с большей вероятностью будет проявлять слабость к маленьким, коррумпированным режимам из-за некоторых оставшихся там свобод.

11. Государственническое либертарианство не является невмешательством во внешнюю политику, так как оно верит в сильные альянсы с другими относительно свободными нациями, когда это возможно. Тем не менее, обычная либертарианская позиция, состоящая в том, что «правительство делает много ошибок, когда вмешивается", все же должна применяться к конкретным военным действиям. Но альянсы могут быть чрезвычайно полезными, о чем свидетельствует большая часть внешней политики 20-го века особенно в Азии, которая по-прежнему опирается на Pax Americana.

Интересно сопоставить государственническое либертарианство с либералтаризмом (liberaltarianism), другим ответвлением либертарианства. По большинству существенных вопросов, либералтаристы могут быть очень близки к государственническим либертарианцам. Но акцент и фокус действительно важны, и я бы предложил этот (частичный) список отличий:

• Либералтарист начинает с того, что убеждает «левых» в том, что они поддерживают слишком много государственных трансферных программ. Государственнический либертарианец признает, что мольбы о помощи никогда не заканчиваются, что экономический рост может принести людям больше пользы, чем трансферты, и в правительственной сфере он хочет подчеркнуть аналитическое, «хладнокровное» сравнение между государственными дискреционными расходами и трансфертами. Дискреционные расходы вполне могут выиграть во многих сферах.

• «Крайние левые» явно противостоят росту капитализма и фактически противостоят государственному потенциалу из-за поляризации, которая мешает решению проблем. Таким образом, крайние левые являются большим врагом для государственнического либертарианства, чем для либералтаризма. Для либералтаристов возможны временные союзы с крайними левыми, потому что и те и другие противостоят Трампу и другим плохим элементам правого крыла. Легко — может быть, слишком легко — продвигать либералтаризм влево как критику и пересмотр либертарианства и консерватизма.

• Либералтарист Уилл Уилкинсон совершил ошибку, выразив энтузиазм по поводу Элизабет Уоррен. Трудно представить, чтобы государственнический либертарианец совершил такую ​​же ошибку, поскольку большая часть энергии Уоррен направлена ​​на разрушение американского бизнеса. Запретить фрекинг? В самом деле? Отдать деньги России, Саудовской Аравии, потерять американские рабочие места и усугубить изменение климата, и все это сразу? Нет.

• Государственнический либертарианец с большей вероятностью допустит ошибку, заявляя, что одобряет скоростной железнодорожный транспорт от Лос-Анджелеса до Сан-Франциско (если это действительно является ошибкой), и одновременно подвергая сомнению способность правительств США добиться такой цели. «Какие ошибки они чаще всего совершают» — недооцененный способ оценки политической философии.

Вы заметите влияние Питера Тиля на государственническое либертарианство, хотя я никогда не слышал, чтобы он так формулировал проблемы.

Вот мое раннее эссе о парадоксе либертарианства, актуальное для фона.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев