Почему люди ценят хлеб меньше, чем золото, хотя хлеб, кажется, важнее для поддержания жизни человека, чем золото? Чтобы ответить на этот вопрос, экономисты обращаются к закону убывающей предельной полезности.

Мейнстримная экономическая теория объясняет закон убывающей предельной полезности через удовлетворение, которое человек получает от потребления определённого блага. Например, человек может получить огромное удовлетворение от поедания одного рожка мороженого. Однако удовольствие от второго рожка хотя тоже будет значительным, но уже меньше, чем от первого. Удовольствие от третьего рожка, скорее всего, ещё больше снизится, и так далее.

Важность иерархий заключается в том, что не все люди обладают одинаковыми способностями и потому существует естественная элита, обладающая способностью к руководству. Например, внутри фирмы существуют разные уровни ответственности и нет причин полагать, что социальный порядок не должен отражать аналогичную структуру. Ричард Уивер справедливо отмечает, что социальные и семейные отношения носят иерархический характер, поскольку родители не могут быть равны детям, молодые — старшим, а бедные — богатым. Этот принцип передаётся в старой пословице: «если двое едут верхом на одной лошади, один должен сидеть сзади».

Несколько столетий назад Европа была бьющимся сердцем глобальных инноваций. От просвещенческого культивации разума до преобразующей силы промышленной революции — она была центром смелых мыслителей, изобретателей и предпринимателей, расширявших границы возможного.

Сегодня этот дух угас. Европа больше не возглавляет технологические инновации — не из-за отсутствия талантов или научных исследований, а из-за более глубокой проблемы: чрезмерно ограничительной регуляторной среды. Пока США быстро продвигаются вперёд в области ИИ, биотехнологий и космоса, а Китай активно инвестирует в глубокие технологии, Европа запуталась в бюрократии, избегании риска и жёстком применении принципа предосторожности — отдавая приоритет контролю над креативностью и осторожности над прогрессом.

Анархо-капитализм — это либертарианское видение общества без государства, в котором безопасность, право и разрешение споров обеспечиваются частными компаниями, работающими с целью получения прибыли. Сторонники этой системы считают, что она будет как более этичной, так и более эффективной по сравнению с государством. Однако не все с этим согласны. Критики анархо-капитализма высказывают серьёзные сомнения в осуществимости такого порядка. Я кратко затронул эти вопросы в предыдущей статье. В последующих материалах я более подробно рассмотрю эти сомнения и представлю ответы анархо-капиталистических теоретиков. Начнём с самого очевидного возражения: что компании, предоставляющие услуги по защите прав потребителей — так называемые частные охранные агентства, — не будут мирно разрешать споры между собой.

Анархо-капитализм — это либертарианская модель бесгосударственного общества, в котором безопасность, право и разрешение споров обеспечиваются в основном коммерческими компаниями. Исследователей интересует такая форма общественного устройства по двум причинам: моральной и экономической.

Моральный аргумент исходит из утверждения, что государство — по своей сути неэтичный институт. Каждое государство (включая минимальное) нарушает права личности, поскольку претендует на монополию на насилие и существует за счёт денег, изымаемых у граждан принудительно — в форме налогов.

“Золотой стандарт делает валютную политику страны независимой от меняющихся идей политиков и политических партий.” — Людвиг фон Мизес

15 августа 1971 года президент Ричард Никсон произнёс речь, которая незаметно, но навсегда изменила мировой экономический порядок. Никсон объявил о том, что в целях защиты своих золотых резервов Соединённые Штаты временно не будут выполнять обязательство конвертации долларов в золото для иностранных правительств. Это решение — так называемое «закрытие золотого окна» — официально положило конец Бреттон-Вудской системе и ознаменовало начало новой эпохи: мира полностью фиатных денег.

Многие были шокированы, увидев, как “идентичностная” левая молодежь с мрачным ликует по поводу убийства Чарли Кирка. Студенты, отвергавшие политические взгляды Кирка, скандировали: «Мы достали Чарли в шею». Британский социолог Фрэнк Фуреди утверждает, что эти студенты не являются лишь радикальным и неуравновешенным меньшинством и что это не просто «выходки нескольких идиотов», как считают многие.

Подобная радость отражает «фетишизирование дикости» на левом фланге, питаемое академическими теориями, которые трактуют насилие как «акт заботы о себе» для представителей привилегированных по идентичности групп. Фуреди предупреждает: «Такая реакция — это не просто поведение нескольких инфантильных или радикализированных личностей, это заложено в современное левое мировоззрение». Левая идеология настолько поглощена собственной моральной праведностью, что сегодня «левизна — особенно в её идентичностной, постколониальной форме — является откровенно насильственной идеологией». Она воспринимает насилие как «очищающую силу», которая должна искоренить зло колониализма, капитализма и все формы исторической несправедливости, против которых выступают современные академики. Фуреди поясняет:

Поскольку большинство «либеральных» демократий мира продолжают всё активнее прибегать к разрушительной цензуре, втягиваться в войны, страдать от разрушительной инфляции, непосильной задолженности и роста преступности, многие люди, мечтающие о другом политическом порядке, закономерно начинают обращать внимание на формы правления, отличные от современной демократической государственности. В некоторых случаях в качестве альтернативы предлагается монархия.

Эта идея получила поддержку со стороны различных групп, включая католических интегралистов, моральных традиционалистов и классических консерваторов в духе Бёрка и де Местра. Каждая из этих групп имеет свои собственные причины поддерживать монархию как форму правления.