Государство – это состояние ума (state is a state of mind); по сути это стадное мышление.

Рэндольф Борн известен своим знаменитым высказыванием: «война – это здоровье государства». Эта фраза уже давно является любимой присказкой у антивоенно и антигосударственно настроенных либертарианцев. Но Борн не имел в виду то, что большинство современных либертарианцев вкладывают в эту фразу. Чтобы понять первоначальный смысл этой максимы, которую Борн использовал в своем большом незавершенном эссе «Государство», нужно понимать различие между тремя концепциями, которые часто путают: страна, государство и правительство.

Согласно Борну, страна (или нация) – это группа людей, связанных друг с другом культурной близостью. Государство является страной / нацией, коллективно мобилизованной для нападения или защиты. Он определял различия между ними таким образом:

Страна — это концепция мира, терпимости, принципа «живи и дай жить другим». Государство — это концепция власти и конкуренции: оно представляет группу в ее агрессивных аспектах.

Государство и правительство

Правительство, по словам Борна, «это механизм, посредством которого нация, организованная как государство, выполняет свои государственные функции» а также «система исполнения законов и организации общественного принуждения».

То, что либертарианцы обычно называют «государством», Борн называл «правительством». Таким образом, либертарианцы понимают максиму Борна, так, как если бы он выразил ее в своих терминах следующим образом: «война - это здоровье правительства». Это тоже правда, но это не то, что Борн имел в виду.

Для Борна государство не является отдельным органом управления, который действует на управляемой территории, т. е. не является «бандой воров», как выразился великий Мюррей Ротбард. Скорее, он видел его как определенную ориентацию целого народа: духовный феномен, пронизывающий все население, которое создает и оживляет тело правительства. Как выразился Борн:

Правительство – это идея государства в его практической плоскости, в руках определенных, конкретных, людей, которым свойственно ошибаться. Это видимый знак невидимой благодати. Это слово, которое создает плоть. И у него, конечно, есть ограничения, которые возникают в любой практике. Правительство является единственной формой, в которой мы можем видеть государство, но оно отнюдь не идентично ему. То, что государство является мистической концепцией, – это то, о чем никогда нельзя забывать. Его сияние и его значимость удерживаются в рамках правительства и направляют его деятельность.

В мирное время, отмечает Борн, государство в значительной степени отодвинуто на второй план; люди больше заботятся о своих собственных делах и целях. Но во время войны, и особенно после ее начала, в общественном сознании появляется внешний враг. Страна охвачена военной лихорадкой и нарастает то, что Гарет Гаретт назвал «комплексом хвастовства и страха». Эта гибридная мания хвастливой воинственности и скрытого страха («борись или беги») приводит к тому, что население регрессирует от цивилизации к стаду. Люди ищут безопасность в количестве: в толпе, объединенной единой целью и направляемой одним начальником. Разнообразие действий индивидуумов уступает место однообразию стада, где ​​ правительство работает как погонщик.

Как писал Борн:

Государство – это организация стада, которое нападает или защищается от другого стада, организованного таким же образом.

В военное время «мистическая концепция» государства «вступает в силу», поскольку «стадное мышление» становится доминирующим в стране, и «агрессивные аспекты» группы выходят на первый план. Это то, что имеет в виду Борн, говоря «война – это здоровье государства». Эта фраза говорит о расцвете идеала и, как следствие, преобразовании целого общества, а не просто о возрастании власти правительства.

Тем не менее, война также является и здоровьем правительства, которое оказывается единственным директивным органом, под чьим знаменем люди собираются в стада. Под впечатлением войны люди:

…позволяют организовывать себя, позволяют подчинять, разрушать все сферы их жизнедеятельности и превращать в машину разрушения по отношению к любым другим людям. Гражданин отбрасывает свое презрение и безразличие к правительству, отождествляет себя с его целями, оживляет все свои милитаристские клише и символы, и государство снова являет свое грозное присутствие в воображении людей.

В экономическом плане это означает, что рабочая сила и ресурсы страны подвергаются «мобилизации»: происходит их глобальное перенаправление от удовлетворения индивидуальных потребностей к тому, что необходимо для войны. Таким образом, правительство набирает силу, поскольку рыночная экономика, ориентированная на потребителя, вытесняется правительственной «военной экономикой» или даже «военным социализмом» (Kriegssozialismus, как немцы называли это во времена первой мировой войны).

«Общая воля»

В лихорадке войны индивидуальная воля принесена в жертву «Общей Воле», которая якобы выражается правительством. Люди отказываются от своей самобытности для того, чтобы как Voltron (в данном случае — робот, состоящий из других роботов, прим. ред.) объединиться в государство, подобное целостной структуре «Левиафана», изображенного на обложке одноименной книги Томаса Гоббса.

Как отмечает Борн:

Война посылает импульс целеустремленности и активности вплоть до самых низких уровней стада и его отдаленных частей. Все действия общества должны быть как можно сильнее связаны с войной - с наступлением или обороной, а государство становится тем, чем тщетно пыталось стать в мирное время - неумолимым арбитром и детерминантом человеческой деятельности, отношений и мнений.

Стадо мобилизуется не только против чужого врага, но и против любых диссидентов внутри группы, которые сопротивляются ассимиляции в борговский улей или «стадоразум» и которые отказываются присоединиться к рою и к войне: другими словами, против «врагов иностранных и отечественных».

Как говорит Борн:

Государство – ревнивый бог, и не терпит сопротивления. Его суверенитет должен пронизывать всех, и все чувства должны выражаться стереотипными формами романтического патриотического милитаризма, который является традиционным выражением государственного стадочувства. (…) В этой великой стадо-машине инакомыслие похоже на песок в подшипниках. Государственный идеал - это прежде всего слепой животный импульс к военному единству. Любое вмешательство в это единство направляет этот огромный импульс на его сокрушение.

Государство подавляет инакомыслие в рамках правительственной политики, ограничивающей гражданские свободы, а также через отдельных граждан, выступающих в качестве «самодеятельных агентов» правительства: они сдерживают скептиков, сообщают критикам власти о «нелояльности» или даже берут безопасность Стада и Родины в свои собственные жестокие руки. Помните, что в терминах Борна правительство никоим образом не совпадает с государством. Таким образом, государство может использовать в своих целях отдельных граждан даже легче, чем это сделали бы должностные лица. Как заметил Борн:

В каждой стране мы видели группы, которые были более лояльными, чем король, более патриотичными, чем правительство, – «Ольстерит» в Великобритании, «Юнкерс» в Пруссии, «Франция» во Франции, наши патриоты в Америке. Эти группы существуют, чтобы держать рулевое колесо государства, и они не позволяют нации отойти от идеала государства.

Это довольно точное описание Fox News, которые клеймили Барака Обаму за отсутствие «патриотизма» и недостаточность его военной активности. Дух государства обитает в Шоне Ганнити даже более, чем в президенте Соединенных Штатов. Ирония заключается в том, что боевой барабанщик, похожий на Ханнити, обычно представляет собой образец мужественности; тем не менее, его скучное, упадочное стадомыслие характеризует его скорее как животное, чем как человека.

Наследие Борна

Рандольф Борн не был либертарианцем, он был диссидентом среди прогрессистов. Тем не менее, мы, либертарианцы, можем многому научиться у него. Например, возможно, наша терминология заставила нас слишком сосредоточиться на офисных пастухах, которые водят, стригут, доят и забивают нас на мясо, и этого недостаточно для более фундаментальной проблемы: склонности нашего общества становиться манипулируемым стадом, особенно когда оно напугано. Иногда мышление в терминах типологии Борна может быть полезным в этом отношении.

Терминология и анализ Борна также проливают свет на важные вопросы о том, как добиться освобождения. Государство живет в умах жертв правительства. Простое свержение правительства лишь ухудшит положение. Государство не только выдержит такое свержение, но оно, скорее всего, даже начнет его подпитывать, поскольку стадо в панике становится еще более стадным во время кризиса, что предоставляет новым пастухам возможность применять еще более тиранические методы, чем применяли предыдущие.

Государство – это состояние ума; это стадомыслие. Таким образом, оно может быть свергнуто только на поле битвы ума. Когда государство будет духовно свергнуто, тогда население полностью преобразится из стада в цивилизацию, а «правительство», как пастух без стада, уже не будет соответствовать своему названию. Тогда оно будет просто хорошо вооруженной, но вряд ли сильно превосходящей численностью бандой разбойников.

Эта задача становится все более актуальной, поскольку американцы втягиваются во все более пагубные войны. Становится очевидным, что снятие проклятия государства, превращающего людей в зверей, может быть единственным способом избежать уничтожения человечества поджигателями войны и их террористическими симбионтами.

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев

Оригинал статьи