Прогрессивизм претендует на новаторство, но на самом деле он глубоко реакционен.

Левые всегда умели манипулировать словами для достижения своих целей. Признавая, что восприятие имеет бОльшее значение, чем реальность, социалисты и коммунисты используют слова специфическим оруэлловским образом, придавая им значения, прямо противоположные их этимологии. Известным примером является слово «либерал», которое происходит от латинского liber: «свободный». Первоначально оно применялось к мыслителям, которые выступали за личную свободу и уменьшение правительства, теперь же это слово, благодаря неустанным усилиям левых, означает сторонника высоких налогов и всестороннего регулирования.

Менее известное извращение языка содержится в термине «прогрессивист», который теперь многие левые предпочитают «либералу». Нетрудно понять, почему левые хотели бы называться таким образом. «Прогрессивный» означает прогресс, а прогресс по определению – это хорошо. Никто не назовет прогрессом банкротство или тиранию. Прогресс означает движение к желаемой цели. Кто может быть против этого?

Но и здесь это слово не означает того, что вы ожидаете; на самом деле, оно означает совершенно противоположное. Несмотря на разговоры левых о прогрессе, фундамент, на котором основаны все их идеи, - это возвращение к примитивной племенной культуре. Я объясню.

Слово «прогрессивист»

В начале 20-го века, когда термин «прогрессивист» начал использоваться, он, по крайней мере, не был мошенническим. Прогрессивисты того времени интересовались наукой, технологией и будущим. Американские евгеники пытались применять теории Чарльза Дарвина и Грегора Менделя к человеческой расе, разрабатывая более совершенные виды посредством научного проектирования. Итальянские футуристы, возможно, были фашистами, но, по крайней мере, они были честны в своем желании уничтожить традиционные структуры и смотреть в будущее.

Все это было основано на трудах Маркса и Гегеля, которые утверждали, что история представляет собой нечто большее, чем нагромождение случайных событий, что это некая сила с определенным направлением, которая приведет нас всех в предопределенное будущее глобального коммунизма. Остатки этого движения сегодня можно увидеть в культурном марксизме, который пытается уничтожить религию, семью и даже такие институты, как гендер.

Веком позже прогрессивизм снова возник как популярное движение. Однако слово потеряло первоначальное значение и оказалось привязанным к широкому кругу левых политик, которые можно описать как регрессивные.

Наиболее очевидным примером здесь является коллективистская тенденция к экономическому эгалитаризму. В мировоззрении социалистов мы все должны быть равными в материальном смысле, поскольку им кажется несправедливым, когда одни имеют больше других. Собственность, как нам говорят, является кражей, а социальная справедливость требует постоянного перераспределения богатства для обеспечения того, чтобы богатые не были лучше, чем бедные.

Что за этим стоит? Альтруистическая забота о благополучии бедных? Едва ли. Если вы прислушиваетесь к риторике эгалитаристов, то поймете, что они озабочены не столько улучшением положения бедняков, сколько уничтожением богатых. Маргарет Тэтчер когда-то точно описала эти взгляды: «Он предпочел бы, чтобы бедные были беднее, при условии, что богатые стали бы были менее богаты».

Примитивный взгляд на мир

Для обозначения этого явления тоже есть слово, хотя оно редко используется и еще реже понимается. Это слово «зависть», негодование из-за чужого успеха. Это понятие не следует путать с ревностью, которая заключается в желании того, что есть у кого-то другого. Зависть просто жаждет злобно умалить тех, кто преуспевает.

Почему люди должны завидовать друг другу? Ответ кроется в ошибочном мировоззрении, которое рассматривает экономическую жизнь как игру с нулевой суммой. Короче говоря, это убеждение в том, что выигрыш одного человека обязательно должен быть потерей другого человека.

Трудно найти более примитивное мировоззрение. Изучение антропологии, даже самое поверхностное, покажет нам, что такой взгляд на вещи широко распространен среди племен, нетронутых цивилизацией, где успех отдельных членов объясняется колдовством, «сглазом» или каким-то другим сверхъестественным способом процветания за счет других.

В классической мифологии боги часто мотивированы завистью в своих нападениях на успешных людей. Вспомним Арахну, дочь пастуха, которая была превращена в паука Афиной за грех быть мастерицей в плетении. Даже история Вавилонской башни в Ветхом Завете это история об успешном сотрудничестве людей для создания впечатляющего здания, которое было разрушено завистливым богом, перемешавшим их языки. Идея о том, что успех по своей природе порочен, так же стара, как и сам человек.

Только отказавшись от такого мировоззрения и приняв идеи частной собственности и индивидуализма, человечество сумело вырваться из глубины нищеты и лишений, которые были присущи ранним человеческим сообществам.

В своем исчерпывающем исследовании зависти как мотиватора социального поведения, социолог Хельмут Шойк комментирует иронию прогрессивизма:

Отправная точка социализма – и левого прогрессивизма – в целом идентична точке зрения особенно завистливых примитивных народов. То, что на протяжении века сформировалось в «прогрессивный взгляд на вещи», является не более чем регрессом к какой-то детской стадии экономического мышления.

Ф. Хайек подробно описывает это в своей «Пагубной самонадеянности». Он утверждает, что социалистический импульс является естественным, поскольку он соответствует устройству племен и семей, где собственность делится, а индивид менее важен, чем группа. Ошибка заключается в применении той же модели к большим группам несвязанных незнакомцев, в которых связи, которые объединяют племена и обеспечивают ответственность, почти полностью отсутствуют.

Прогрессивизм Регрессивизм

Смешно смотреть, как так называемые прогрессивисты высмеивают консерваторов за то, что они якобы привязаны к прошлому. При этом, сами они, находясь под властью суеверий и глупости, осуждают все новое.

Экономика – не единственная область, в которой прогрессивисты выдают свою привязанность к прошлому. При всем своем внешнем почтении к науке, прогрессивистское движение враждебно к технологическим достижениям, таким как генетически модифицированные культуры или такие сервисы, как Uber и Lyft. И, конечно, что уже говорить о радикальных защитниках окружающей среды, которые открыто тоскуют по временам, когда людей было настолько мало, что они не могли оказать влияния на планету.

Однако, указывая на то, что прогрессивизм на самом деле регрессивен, важно не впадать в другую ошибку. Эта ошибка состоит в том, что что-то считается плохим, потому что оно старо, и хорошим, потому что оно ново. Во многих случаях это не так. Нет ничего плохого в древних изобретениях, таких как пылающий костер или нуклеарная семья. А вот новейшая палка для селфи подобна раковой опухоли, охватившей планету. Но в любом случае, нужно критически относиться к идеологии, которая скрывает свою истинную природу, заявляя, что она является новаторской в то время, когда она фактически проповедует давно устаревшие примитивные ценности.

Учитывая вышесказанное, я предлагаю, чтобы те из нас, кто ценит правду, прекратили наше постоянное отступление в битве за слова и перешли в контрнаступление. Назовем этот бренд первобытного коллективизма тем, чем он на самом деле является. Я предлагаю термин «регрессивизм», и я надеюсь, что вы все поддержите меня.

Оригинал статьи

Перевод Наталия Афончина

Редактор Владимир Золоторев